По-разному сложились судьбы актеров, прославившихся участием в «ментовских» сериалах. Звезда множества сезонов «Убойной силы» Евгений Ганелин уже давно свернул с детективной дорожки. Он продолжает сниматься в кино и играть в театре, однако главной в его творческой жизни стала роль доцента Санкт-Петербургского государственного университета, где на факультете искусств он руководит актерским курсом. Заслуженный артист России и кандидат искусствоведения рассказал «Интересанту» о молодежи, которая по-прежнему стремится играть на сцене, и о том, чем она отличается от студентов прошлых лет.
ЕГЭ отсекает таланты
- Евгений, в чем разница между студентами, которые изучали актерское мастерство в советское время и которые изучают его сейчас? Кому тяжелее?
- Сейчас студенты больше обременены необходимостью обеспечить себя. Поэтому сейчас стало больше студентов-актеров не со школьной скамьи, а более взрослого возраста. Безобразное сокращение бюджетных мест приводит к тому, что студент творческого вуза вынужден заниматься неестественными для него коммерческими вопросами.
- Сначала заработать на учебу, а потом учиться?
- Да, молодые люди, фанатично преданные своему делу, мечтающие стать актерами, поступают именно так. Есть, правда, и другая, ранее невиданная категория поступающих в театральные вузы: безбашенные дети весьма состоятельных родителей, которые приходят, чтобы просто провести время, повращаться в интересной компании. Вот эта социальная ситуация, когда студенчество делится как бы на две разные группы с разными целями, кардинально отличается от того, что было во времена моего студенчества.
- Есть еще отличия от прошлых лет?
- Да. Например, балл, полученный за ЕГЭ, отсекает огромное количество талантливой молодежи. Михаил Ломоносов приехал из Холмогор в столицу с рыбным обозом, но у него не было ЕГЭ. А вот если бы такой образовательный ценз существовал бы, мы бы лишились и Ломоносова, и Академии наук, и много чего еще.
Сват, брат и покровитель
- Получается, талантливому человеку сегодня тяжелее пробиться?
- Само количество талантливых людей априори не меняется. А вот проявить себя, попасть в институт им действительно стало сложнее. Мы, педагоги, понимаем ситуацию, поэтому стараемся помочь и поддержать лучших. Как говорится, таланту надо помогать - бездарности пробьются сами. Только не надо думать, что раньше перед абитуриентами лежала красная ковровая дорожка. Тогда тоже одаренному человеку, приехавшему из провинции, трудно было пробиться, потому что тут уже все было занято, как раньше говорили, «по блату». Сейчас блата нет, но имеются другие формы занятия вакантных мест. Мне кажется, те таланты, которые есть, которые очевидны, они все-таки пробиваются в любые времена. Только сейчас зачастую происходит «раскачка таланта» отнюдь не по творческим показателям. Очень часто мы, зрители, принимаем за талант раскрученность. Таланта при этом может и не быть.
- То есть получается, что финансирование начинает играть слишком большую роль?
- Да. Но есть и очень хорошая сторона в этой истории. Дело в том, что зритель настолько уже наелся дутых фигур, которые не вылезают из телевизора, что у него уже начинается идиосинкразия. Он понимает, что примелькавшиеся им на экранах лица - это не дарование, а чья-то жена, чей-то сын или сват, что у него есть покровитель. И тогда зритель переключает свое внимание на некоммерческие, свободные площадки. В нашем городе есть творческие пространства «Скороход» и «Ткачи». И вот там появляются фигуры, которые становятся чрезвычайно популярными среди молодежи. Они, а не телекривляки, восхищают моих студентов. Мы идем и видим, что появился актер, истинный профессионал, работающий в лучших традициях русского психологического театра. Такого актера не перепеть. А русскую театральную традицию голубым экраном не прикрыть навечно. Она настоящая, и потому живая.
- Вы полагаете, что профессионалы все же победят, а пена из раскрученных деятелей схлынет?
- Убежден. Это неизбежно. Наверное, нас можно какое-то время кормить силосом. Но нам это не полезно: мы не коровы. Сколько-нибудь развитого человека будет тянуть к здоровой духовной пище. Для нас она - школа Чехова, Станиславского, Мейерхольда.
Поколение в поиске морали и нравственности
- Евгений, нынешнее поколение стремящихся стать актерами прагматичнее?
- Вряд ли можно назвать прагматичным человека, который сейчас идет в нашу профессию. Он, извините за резкость, либо идиот, либо энтузиаст. Что иногда совпадает. Но я их уважаю: в них есть какой-то стержень сейчас. Раньше как говорили, если девушка не поступила? Не поступила - ничего, может, замуж удачно выйдет. Юноша не поступил? Ну ладно, где-нибудь пристроится около театра. Сейчас иначе. Они стараются, если не получается поступить в государственный театр, попасть в частный театр, в студию. Они умеют выстраивать себе жизнь. Хотя, к сожалению великому, меньше читают, меньше спорят.
- Получается, растет перспективное, упорное поколение?
- Оно очень перспективно, потому отдает себе отчет в том, что перспективы для них никто не приготовил. И они ее создают сами. Скажем, студенты сразу двух вузов - нашего Санкт-Петербургского государственного университета и Российского государственного института сценических искусств сделали спектакль «Дети пишут Богу». Это постановка основана на письмах детей, которые серьезно болеют, у которых беда в семье. Я видел, как работают студенты, и я видел результат. Они переживают ту ситуацию, которую играют, наверное, сильнее, чем мы. Потому что мы были куда большими конформистами. У студентов получился театр, где идет поиск нравственной идентичности, поиск тех норм морали, которые не навязываются сверху, а возникают в душе. Это мне кажется самым ценным в этом поколении.
Людмила АНДРЕЕВА,
интернет-журнал «Интересант»