Перед грядущим девяностолетним юбилеем Театр музкомедии решил представить новое прочтение одной из самых известных оперетт - «Веселой вдовы» Франца Легара. Спектакль для театра культовый - это уже седьмая по счету постановка. Фактически раз в десятилетие ленинградскому - петербургскому зрителю выпадает возможность познакомиться с очередным вариантом этого музыкального шедевра.
В этот раз «Вдова» оказалась перелицованной по итальянским лекалам. Приглашение постановщиков с Апеннин стало верным ходом. «Веселая вдова» известна отечественным меломанам в первую очередь по телеспектаклю, в котором блистала незабвенная Елена Образцова. Роль Ханны Главари вошла в золотой репертуар великой исполнительницы и стала эталонной. Преодолеть высочайшую планку можно было попытаться, только пустившись во все тяжкие и собрав в единую ткань спектакля возможные и невозможные «примочки» жанра. Итальянцы рискнули и, похоже, победили.
Команду создателей спектакля возглавил Джорджо Мадиа, который начинал карьеру как классический танцовщик, а после и хореограф. В его активе - работа в труппе Мориса Бежара, Пенсильванском балете и «Балете Сан-Франциско», ученичество у Рудольфа Нуриева, сотрудничество с берлинской Комише опер, Венской фольксопер и другими европейскими театральными коллективами. «Веселая вдова» уже встречалась ему на пути: этот спектакль Мадиа выпустил в Цюрихской опере в 1997 году.
Неудивительно, что на хореографию нового спектакля был сделан особый расчет: ближе к финалу танцевальная часть заняла на сцене доминирующую роль. Речь идет о замечательном легаровском канкане, который у Джорджо Мадиа и балета театра вышел сколь блестящим, столь и неоднозначным. Но об этом номере, заставившем зрителей то аплодировать изо всех сил, то впадать в некоторую оторопь, чуть позже. Сначала поговорим о классических вещах.
Спектакль смотрится очень богато. Декорации Доминике Франки производят сильное впечатление изяществом и монументальностью одновременно. Огромные конструкции, отсылающие зрителя к флоральным мотивам модерна, выполнены в золоте и придают сценическому пространству чувственности, томности и эротизма. Абсолютная роскошь, которая очень непривычна для взгляда театралов, приученных в последние годы к крайней лаконичности и бюджетности (а если честно - скудности) декораций. Золотое буйство просто ослепляет на фоне разных оттенков синего - от ультрамарина до градаций фиолетового и пурпурного. Иногда взгляду бывает тяжело, но всегда - красиво.
Эту же тенденцию наследует художник по костюмам Филиппо Гужиа. Синий и золотой доминируют в костюмах, лишь по необходимости дополняясь черным у господ и светлой палитрой у прекрасных дам. Вычурное оформление платьев и жилетов перекликается с извилистыми линиями декораций. И отдельных слов заслуживают головные уборы. Фески, шляпы с полями на пол-лица, массивные тюрбаны - всё очень щедро, избыточно, порой дело доходит до карикатурности. Словом, глаз не отвести.
Артистам приходится непросто петь и существовать среди всего этого злата и пафоса. Именно «положение обязывает» - и никак иначе. Только классическое прочтение образов, безо всяких вольностей и новомодных «смыслов», которые у иных режиссеров-новаторов в итоге оборачиваются заумью. Нет - в «Веселой вдове» царит театральность, причем в самом образцовом виде. Мизансцены, расписанные режиссером, имели бы право на существование и в классической европейской оперетте начала прошлого века, и в образцовых спектаклях советской школы. Так и представляешь, как бы великолепно смотрелись в таком обрамлении на пике формы и Елена Образцова, и Светлана Варгузова, и Юрий Веденеев, ставшие гордостью советского музыкального театра.
Но и нынешний состав Музкомедии отменно хорош в этой постановке. Зал с восторгом принимал Олега Флеера в характерной партии Негуша, дамских обольстителей Антона Олейникова (Каскада) и Владимира Яроша (Сен-Бриошь), Валерия Матвеева в роли недалекого барона Зета, а также актрису Ростовского музыкального театра Анну Асатрян в образе его ветреной супруги Валенсьены. Утонченным щеголем предстал главный мужской персонаж граф Данило (Олег Ромашин). Но он не был равновелик звезде спектакля Катажине Мацкевич, которая подарила своей Ханне Главари и стать, и блеск, и великолепный голос. Словом, кастинг спектакля мог и должен был стать главной фишкой новой «Веселой вдовы». Но мастерство не пропьешь: в Джорджо Мадиа хореограф все-таки победил режиссера. И вот теперь - о канкане.
Восемь минут восхитительного акробатического безобразия оттянули на себя всё представление. Вряд ли это очень уж хорошо, зато такого канкана мы еще не видали - по крайней мере, новое поколение зрителей. Но наверняка и публика «с опытом» - тоже. Ведь на советской сцене даже канкан нес отпечаток почти институтской целомудренности: обилие оборок, видны чулки и не более.
Мадиа заставил танцовщиц вовсю сверкать трусиками на филеях, визжать до полусмерти и зазывно бить ножками. Гораздо больше телодвижений пришлось исполнить мужской части балета. Речь идет даже не о шевелении рук в пикантных областях, и не о блаженном зарывании лиц в задранные юбки, отчасти диссонировавших с респектабельностью «драматической» части постановки. Волей хореографа танцовщики превращались то в подобие гусеничного хода, на котором перемещалась по сцене аппетитная чаровница, то во вращающиеся конструкции, где невозможно было разобрать, где чья нога и кому принадлежит та или иная голова. Много всего показал балет - про привычные (но от этого не менее сложные) сальто не стоит и говорить. Сплошная акробатика - особенно, когда пары кавалеров вращали гризеток на манер скакалок, а через них в очередь прыгали другие завлекательные товарки. Фееричный получился канкан. Растленному полуприкрытому балету телевидения ГДР, который был самым острым блюдом советского телевизионного меню, даже и не снилось. Нынешним кондовым танцевальным коллективам - тем более.
Новая эклектичная «Веселая вдова» в Музкомедии, на наш взгляд, обречена на зрительскую любовь. И это хорошо, потому что появилась надежда, что оперетта как жанр все-таки не исчезнет под напором иных агрессивных мюзиклов, в которых так много современных технологий, но почти совсем нет ни шарма, ни обаяния, ни души. Ни даже искрометного хулиганства.
Евгений ХАКНАЗАРОВ,
интернет-журнал «Интересант»