Александринский театр продолжает линию, заявленную его худруком Валерием Фокиным, - привлекать к сотрудничеству молодых постановщиков. И гражданство их в данном случае значения не имеет - критерий при выборе кандидатур один: собственный творческий почерк. Который может и не совпадать с творческим почерком самого Фокина, но при этом интересен и самобытен. Поэтому от приглашенного на постановку французского режиссера Жана Беллорини можно было ждать открытий и откровений. Они и случились - только совсем не такие, как предполагалось. Молодой француз, поставивший в свое время «Карамазовых» для Авиньонского фестиваля, на этот раз обратился к творчеству израильского драматурга Ханоха Левина, в пьесе которого под названием «Крум» увидел отголоски русской классики - в частности Чехова. И удивил прежде всего тем, что сделал на Новой сцене Александринки, где обычно публике сносят мозг различными авангардистскими и суперсмелыми художественными решениями, очень традиционный, почти классический спектакль. Как выяснилось, именно такой немодный сегодня ход вызывает горячий отклик в зрительном зале.
Жизнь «на потом»
А премьерный зал - вообще особенный. Посмотреть на плоды российско-французского сотрудничества пришло руководство Александринки в полном составе, ведущие актеры, худрук МДТ Лев Додин и прочие известные личности. Не было, как обычно, только чиновников от культуры. Но, видимо, они продолжают свою «творческую линию». Сказал же на недавней пресс-конференции, посвященной театральной жизни в городе, председатель Комитета по культуре Константин Сухенко, что он «видел за границей, как на наших гастрольных спектаклях плачут иностранные зрители». Так что, скорее всего, как плачут и смеются на «Круме», он тоже увидит за границей. Даже можно сказать, «за какой», - в январе спектакль покажут во Франции. Постановку Беллорини вообще можно показывать в любой точке мира - и везде она будет актуальна. Тема потерянной жизни была близка не только Чехову, она близка каждому. Синдром прокрастинации - откладывания на потом не только важных дел, но и всей жизни в целом, - это про многих из нас.
Вот и герой пьесы Крум (Виталий Коваленко) в свои 38 лет всё собирается сделать что-то важное - написать выдающийся роман, жениться, завести детей. Но время идет, а всё остается по-прежнему. Скучный быт маленького городка, где главное развлечение - свадьбы и похороны, поглощает его жителей. И попытки вырваться из него чаще всего оказываются неудачными. Вот и Крум возвращается из Европы, где ничего не добился, и всё обещает матери: скоро напишу роман обо всех нас, скоро женюсь и так далее. Мать (Марина Рослова) сначала верит, но в конце концов и она понимает, что дальше разговоров дело не пойдет, разочаровывается в сыне и умирает. Уставшая ждать невеста выходит за другого, один лучший друг умирает, другой - все-таки сбегает из города в поисках лучшей доли. И вот в финале Крум уже полулежит в том же кресле у телевизора, где провела большую часть своей жизни его мать, - всё, больше ничего не будет. Вот вам, пожалуйста, и чеховские три сестры с их «В Москву! В Москву!», и дядя Ваня с его непониманием, чем наполнить оставшиеся годы. Но здесь же и Соня с ее: «Что же делать, надо жить!»
Оптимистичный Чехов
Но если у Чехова фраза «надо жить!» звучит явно с пессимистическим оттенком, то Беллорини увидел в ней, как ни странно, «гимн жизни». А скорее призыв не откладывать жизнь на потом. О чем так прямо и говорил в открытых интервью, которых, кстати, перед премьерой состоялось несколько, - потенциальной публике хотели объяснить все тонкости пьесы и режиссерского подхода. Что оказалось совсем необязательным. Спектакль получился кристально простой, в хорошем смысле этого слова, и кристально понятный. Это было неожиданно для тех, кто знаком с репертуаром Новой сцены, и в то же время стало сигналом для постановщиков: зритель соскучился по таким историям - не загроможденным режиссерскими изысками и попытками самовыразиться любой ценой.
Беллорини сумел наступить на горло таким попыткам и даже не воспользовался возможностями одной из лучших в техническом плане сцен страны, создав достаточно минималистичную картинку, выступив еще и сценографом спектакля. Можно даже сказать, картинка вышла неоригинальная - такие «срезы» домов, где в квадратах квартир существуют персонажи, мы видели уже неоднократно. Но, кажется, это такой специальный ход. Мы же видели неоднократно и старые итальянские фильмы, которые смотрят герои спектакля, и всё равно они вызывают умиление. Да мы уже вообще по большому счету всё видели - но далеко не всё вызывает какие-то эмоции. «Крум» эмоции определенно вызывает. Причем постановщик сумел совсем по-чеховски увидеть в трагедии комедию и наоборот. И этот симбиоз смогли реализовать актеры, среди которых было бы странным не выделить звезду театра Дмитрия Лысенкова, играющего друга главного героя Тугати - патологически озабоченного своим здоровьем человека, пятнадцать лет выясняющего, когда лучше делать зарядку, и в результате погибающего от рака. Это тот высший пилотаж, когда грань между комическим и трагическим заметить невозможно. Как, собственно, и в реальной жизни, независимо от того, где она протекает - в Израиле, откуда автор пьесы, во Франции, откуда режиссер, или в России, откуда зрители.
Так что результат совместного израильско-французско-российского творческого эксперимента оказался, если можно так сказать, международного значения. Но на зарубежные гастроли он поедет в любом случае «под российским флагом».
Анна ВЕТЛИНСКАЯ,
интернет-журнал «Интересант»