Столетие Октябрьской революции в театре «Приют комедианта» отметили премьерой булгаковского «Собачьего сердца». Шаг смелый и закономерный одновременно - за время, прошедшее с перестройки, когда долгие годы запрещенная повесть Булгакова дошла до массового читателя и произвела практически культурную революцию, многое в нашем обществе изменилось. Поэтому вполне понятно желание создателей спектакля выяснить, как «звучит» перестроечный хит в XXI веке. Выводы после просмотра спектакля можно сделать удивительные. И касаются они в основном не собственно постановки молодого режиссера Максима Диденко, а того, что представляет собой сегодня современное общество, состоящее из потомков Шарикова, Швондера и Преображенского.

Вывод первый: расслоение общества никуда не делось. В 1924 году, когда происходит действие повести Булгакова, оно было в первую очередь социальным, а сегодня стало, если можно сказать, интеллектуальным.

Если бы кому-то в перестроечные годы, когда «Собачьим сердцем» зачитывались все без исключения, а фамилия Шариков стала нарицательной, сказали, что через пару-тройку десятков лет появятся люди, которым ничего не говорят ни это название, ни эта фамилия, никто бы не поверил. Я бы сама не поверила. Но факты говорят об обратном - на премьерном спектакле в зале было большое количество зрителей, понятия не имеющих о содержании повести.

«Какой кошмар!» - вздыхали некоторые зрительницы, глядя на превращения собаки в человека по фамилии Шариков, и с интересом ждали, чем всё закончится. То есть люди никогда не читали повести, ничего о ней не слышали и даже не смотрели фильма Бортко, который показывают чуть ли не каждую неделю. Такой вот незамутненный «лишними» знаниями мозг, практически как у Шарикова. Сказать, что «журналистка в шоке», - это ничего не сказать.

Зато была и другая категория зрителей, наоборот, сильно «обезображенных» интеллектом. Они часто произносили слово «экзистенциально» и пытались найти в постановке какой-то сверхсмысл, которого явно не было у Булгакова.

Такой вот конфликт разных зрительских слоев, в целом отражающий конфликт в обществе. А это значит, что за сто лет ничего не изменилось - остались и Шариковы, и Преображенские. Единственно, что все сегодня хотят иметь семикомнатные квартиры - правда, для разного времяпрепровождения. И одни, как Преображенский, пойдут в оперу, а другие - как Шариков - в цирк. Все-таки классика на то и классика, чтобы быть актуальной во все времена. И это второй вывод.

Но, конечно, ставить просто «Собачье сердце», без оглядки на новый век, было бы странно. Да и режиссерский стиль Максима Диденко не предполагал классического прочтения. Хотя в случае с «Собачьим сердцем» он не стал уж слишком эксплуатировать новомодные режиссерские приемы, часто только вносящие лишнюю путаницу, а изложил содержание четко и ясно - тем, кто был не в курсе, о чем писал Булгаков, должно было быть всё понятно. Но некоторые художественные изыски в спектакле все-таки присутствуют - дискомфортная музыка Владимира Раннева, подчеркивающая дискомфорт существования героев, стилизация под старое черно-белое кино и одновременно приметы дня сегодняшнего.

Так, например, доктор Борменталь (Федор Климов) наговаривает свой дневник на гаджет, который прикреплен к селфи-палке. А роль Швондера исполняет женщина - Гала Самойлова. Что, впрочем, закономерно, на вопрос профессора Преображенского: «Вы мужчина или женщина?» - Швондер отвечает: «Какая разница, товарищ?» Так что какая разница, кто играет, главное - как.

И играют, надо сказать, все хорошо. Но к главным героям, естественно, особое внимание. В спектакле два состава. В одном роль профессора Преображенского исполняет приглашенный из МХТ им. Чехова Николай Чиндяйкин, Шарикова - Илья Дель. Во втором Преображенский - актер Молодежного театра на Фонтанке Валерий Кухарешин, Шариков - Филипп Дьячков. Корреспондент «Интересанта» попала на второй дуэт. И если Кухарешин вполне ожидаемо показал высший пилотаж преображения барина-сноба, вызывающего даже некоторое неприятие, в испуганного «недобитого буржуя», то молодой актер Филипп Дьячков просто поразил своей самоотдачей. Его собака Шарик - сгусток боли и страдания, его человек Шариков - олицетворение быдла всего мира. Собаку жалко, человека, кстати, в финале тоже. Отсюда третий вывод: не надо людям брать на себя функции Бога, и тогда «милейший пес не превратится в мразь». Это как раз тот самый «сверхсмысл», который увидели в спектакле особо умные зрители.

Что же касается тех булгаковских фраз, которые вызывали такой восторг у перестроечного читателя, - насчет «разрухи в головах» и вреде чтения советских газет - то они, если честно, звучат уже не так актуально. Да и слова Преображенского о том, что если в домкоме «каждый вечер пение» - значит «затем лопнет паровое отопление», верны не совсем. Как показала история, «паровое отопление лопается», даже когда в домкоме уже давно не поют.

Анна ВЕТЛИНСКАЯ,

интернет-журнал «Интересант»