Неизвестно, сговаривались ли Константин Богомолов и Юрий Грымов, когда решили показать петербургской публике то, что они наваяли в своих новых ипостасях, но факт налицо - почти одновременно на расстоянии буквально шаговой доступности тот и другой презентовали в культурной столице творения своей режиссерской фантазии. Которая завела театрального режиссера Богомолова в кино, а кинорежиссера Грымова - в театр. И вот Богомолов снял сериал «Содержанки», а Грымов - поставил спектакль «На дне» в московском театре «Модерн», худруком которого он является уже третий год.
Неизвестно и то, обсуждали ли они темы своих новых работ друг с другом, но случилось так, что оба привезли в Петербург истории, действие которых разворачивается в богатой столичной тусовке. Но если «Содержанки» - это сатира на сегодняшнюю московскую жизнь, и обсуждать тут пока нечего, так как публике, что характерно - исключительно гламурной, показали лишь первую серию, то «На дне» - это то самое «На дне», о котором сразу подумали те, кто учился в советской школе. Да-да, это ужасно скучная пьеса Горького, из которой в памяти у большинства остались лишь слова: «Человек - это звучит гордо». И действие которой, кто помнит, разворачивается в ночлежке.
Но не дает покоя современным режиссерам, извините за каламбур, современность. Особенно современность, отягощенная богатством и гламуром. И вот уже Юрий Грымов переносит действие пьесы в роскошный особняк, сооружает на сцене соответствующие интерьеры, одевает героев в модные костюмы и при этом - не изменяет ни одного слова пьесы, ну если только несколько сокращает ее.
Задумка, конечно, интересная и остроумная: «днище» Рублёвки - это что-то новенькое. Но где гламурная жизнь обитателей особняков, а где «униженные и оскорбленные» герои Горького? Поэтому полуторачасовой спектакль рассыпается на части, теряет смысл и в принципе оставляет тягостное впечатление. И хотя некоторые «умные» критики говорят что-то о клиповости мышления режиссера (как известно, одно время Грымов снимал рекламные ролики и музыкальные клипы), обычная публика, особенно та, что понятия не имеет о горьковской пьесе, откровенно мучается. И никакие режиссерские уловки не могут ее взбодрить.
А уловок этих - на любой вкус. Современные костюмы и музыка в постановках классики - это уже общие места. Грымов же пошел дальше. И вот уже носитель одной из главных идей пьесы - «добренький» старичок Лука - превращается в… массажиста-стилиста, фитнес-тренера и психотерапевта в одном флаконе. Этот смазливый юноша с характерными ужимками, в белой майке и в джинсах с поясом в стразах, каких сегодня на любом телевизионном канале в передачах типа «помоги женщине стать красивой» - пруд пруди, доносит до окружающих слова, которые Горький предназначал абсолютно для другого типажа. А главное - слова эти абсолютно ничего не значат в данном контексте. Они теряются и обесцениваются.
И это главная претензия к режиссеру. Может, не стоило клясться в любви к классике и говорить, что текст Горького для него - святое, а сделать так, чтобы хоть кто-то в зале понял, о чем эта пьеса. Хотя даже те, кто знал, о чем пьеса, не поняли, о чем спектакль.
Иногда только вдруг прорезались какие-то отдельные вспышки смысла - в основном, когда вор Васька Пепел выяснял отношения с женщинами. Всё остальное - тонуло в необязательных, ненужных словах и «клиповости» подхода. Вышли одни персонажи, посидели в кожаных креслах, выкрикнули горьковские фразы и уступили место другим. Что, «клиповость» уже отменяет то, на чем держится театр, - отклик в зале, сочувствие, сопереживание, да хотя бы просто интерес к героям? Видимо, по мнению Грымова, отменяет. Даже актерскую игру в спектакле невозможно оценить, потому что нельзя играть то, что не имеет смысла. И нет никакой зацепки, которая могла бы подсказать - клеймит все-таки режиссер гламурных обитателей особняков или они тоже «звучат гордо»?
И в общем, это странно. Потому что в своих лучших фильмах, таких как «Му-Му» и «Казус Кукоцкого», Юрий Грымов демонстрировал совсем другие режиссерские качества. Но почему-то решил, что в театре про них надо забыть и главное здесь - шокировать и развлекать. И шокирует - выпустив на сцену в роли Татарина темнокожего актера и попытавшись сделать его самым положительным персонажем. И развлекает - включив в финале, после тех самых слов о человеке, которого надо уважать, «Бони М» и кидая в воздух блестящее конфетти. Хотя, кажется, «Бони М» в финале включают, чтобы публика аплодировала, иначе аплодисментов можно и не дождаться. Потому что шок и попса - это не то, за чем обычно идут в театр.
В Москве, кстати, вокруг грымовского спектакля случился скандал - директор одной из школ уволил учительницу, которая сводила на него класс. Создатели спектакля уверены - это из-за того, что их творение очень смелое, а директор - ретроград. Но закрадываются сомнения. Может, директор тоже посмотрел спектакль и понял, что его нельзя смотреть - ни учителям, ни детям - просто потому, что он плохой? И если учительница этого не понимает, то ей не надо учить детей и заниматься их культурным воспитанием?
Анна ВЕТЛИНСКАЯ,
интернет-журнал «Интересант»